Дук Вам объяснять правления начала Излишним было б для меня трудом. Не нужно вам ничьих советов. Знаньем Превыше сами вы всего. Мне только Во всем на вас осталось положиться. Народный дух, законы, ход правленья Постигли вы верней, чем кто б то ни был. Вот вам наказ: желательно б нам было, Чтоб от него не отшатнулись вы. ... 
В славной в Муромской земле, В Карачарсве селе Жил-был дьяк с своей дьячихой. Под конец их жизни тихой Бог отраду им послал — Сына им он даровал. Начало сказки об Илье Муромце. 
Гонимый рока самовластьем От пышной далеко Москвы, Я буду вспоминать с участьем То место, где цветете вы. Столичный шум меня тревожит; Всегда в нем грустно я живу, И ваша память только может Одна напомнить мне Москву. 
Мальчишка Фебу гимн поднес. «Охота есть, да мало мозгу. А сколько лет ему, вопрос?» — «Пятнадцать».— «Только-то? Эй, розгу!» За сим принес семинарист Тетрадь лакейских диссертаций, И Фебу вслух прочел Гораций, Кусая губы, первый лист. Отяжелев, как от дурмана, Сердито Феб его прервал И тотчас взрослого болвана ... 
Седой Свистов![1] ты царствовал со славой; Пора, пора! сложи с себя венец: Питомец твой младой, цветущий, здравый, Тебя сменит, великий наш певец! Се: внемлет мне маститый собеседник, Свершается судьбины произвол, Является младой его наследник: Свистов II вступает на престол! _______________ Эпиграмма па Н. И... 
Там, где древний Кочерговский[1] Над Ролленем опочил, Дней новейших Тредьяковский Колдовал и ворожил: Дурень, к солнцу став спиною, Под холодный Вестник[2] свой Прыскал мертвою водою, Прыскал ижицу живой. _______________ [1] В. К. Тредиаковский как переводчик «Истории» Роллена. [2] «Вестник Европы», журнал, издававшийся М. Т. Каченовским. 
В степях зеленых Буджака, Где Прут, заветная река, Обходит русские владенья, При бедном устье ручейка Стоит безвестное селенье. Семействами болгары тут В беспечной дикости живут, Храня родительские нравы, Питаясь . . . . . . трудом, И не заботятся о том, Как ратоборствуют державы И грозно правят их судьбой. 
Ты вянешь и молчишь; печаль тебя снедает; На девственных устах улыбка замирает. Давно твоей иглой узоры и цветы Не оживлялися. Безмолвно любишь ты Грустить. О, я знаток в девической печали; Давно глаза мои в душе твоей читали. Любви пе утаишь: мы любим, и как нас, Девицы нежные, любовь волнует вас. Счастливы юноши! Но кто... 
Ненастный день потух; ненастной ночи мгла По небу стелется одеждою свинцовой; Как привидение, за рощею сосновой Луна туманная взошла… Всё мрачную тоску на душу мне наводит» Далеко, там, луна в сиянии восходит; Там воздух напоен вечерней теплотой; Там море движется роскошной пеленой Под голубыми небесами… Вот время... 
Царица голосом и взором Свой пышный оживляла пир, Все, Клеопатру славя хором, В ней признавая свой кумир, Шумя, текли к ее престолу, Но вдруг над чашей золотой Она задумалась — и долу Поникла дивною главой. И пышный пир как будто дремлет, И в ожиданье всё молчит… Но вновь она чело подъемлет И с видом важным говорит:... 
1 Недвижпый страж дремал на царственном пороге, Владыка севера [1] один в своем чертоге Безмолвно бодрствовал, и жребии земли В увенчанной главе стесненные лежали, Чредою выпадали И миру тихую неволю в дар несли. 2 И делу своему владыка сам дивился. Се благо, думал он, и взор его носился От Тибровых валов до Вислы и... 
Чугун кагульский, ты священ Для русского, для друга славы — Ты средь торжественных знамен Упал горящий и кровавый, Героев севера губя 
Не тем горжусь я, мой певец, Что привлекать умел стихами Вниманье пламенных сердец, Играя смехом и слезами, Не тем горжусь, что иногда Мои коварные напевы Смиряли в мыслях юной девы Волненье страха и стыда, Не тем, что у столба сатиры Разврат и злобу я казнил, И что грозящий голос лиры Неправду в ужас приводил, Что... 
Я не люблю твоей Корины, Скучны любезности картины. В ней только слезы да печаль И фразы госпожи де Сталь. Милее мне живая младость, Рассудок с сердцем пополам, Приятной лести жар и сладость, И смелость едких эпиграмм, Веселость шуток и рассказов, Воображенье, ум и вкус, И для того, мой Безобразов, К тебе . . . . . . . . . . . . 
Теснится средь толпы еврей сребролюбивый. Под буркою казак, Кавказа властелин, Болтливый грек и турок молчаливый, И важный перс, и хитрый армянин. 
Вдали тех пропастей глубоких, Где в муках вечных и жестоких Где слез во мраке льются реки, Откуда изгнаны навеки Надежда, мир, любовь и сон, Где море адское клокочет, Где, грешника внимая стон, Ужасный Сатана хохочет . . . 
В кругу семей, в пирах счастливых Я гость унылый и чужой, Вдали друзей вольнолюбивых Теснимый хладною толпой. Певец любви, печальный странник, Забыв и лиру и покой, Лечу за милою мечтой. Где ж отдохну, младой изгнанник, Забуду горесть и любовь, Меня покинет призрак ложный И сердца пыл неосторожный, Заброшу посох мой... 
В беспечных радостях, в живом очарованье, О дни весны моей, вы скоро утекли. Теките медленней в моем воспоминанье. 
Могущий бог садов — паду перед тобой, Приап, ты, коему все жертвует в природе, Твой лик уродливый поставил я с мольбой В моем смиренном огороде, Не с тем, чтоб удалял ты своенравных коз И птичек от плодов и нежных и незрелых, Тебя украсил я венком из диких роз При пляске поселян веселых 
О ты, надежда нашей сцены! Уж всюду торжества готовятся твои, На пышных играх Мельпомены, У тихих алтарей любви. Когда явилась ты пред нами . . . . . . . . . . . . в первый раз ______________ А. М. Колосова — петербургская актриса. 
Опять я ваш, о юные друзья! Туманные сокрылись дни разлуки: И брату вновь простерлись ваши руки, Ваш трезвый круг увидел снова я. Всё те же вы, но сердце уж не то же: Уже не вы ему всего дороже, Уж я не тот… Невидимой стезей Ушла пора веселости беспечной, Ушла навек, и жизни скоротечной Луч утренний бледнеет надо мной. ... 
Тургенев, верный покровитель Попов, евреев и скопцов, Но слишком счастливый гонитель И езуитов, и глупцов, И лености моей бесплодной, Всегда беспечной и свободной, Подруги благотворных снов! К чему смеяться надо мною, Когда я слабою рукою По лире с трепетом брожу И лишь изнеженные звуки Любви, сей милой сердцу муки, ... 
Ты мне велишь пылать душою: Отдай же мне минувши дни,. И мой рассвет соедини С моей вечернею зарею! Мой век невидимо проходит, Из круга смехов и харит Уж время скрыться мне велит И за руку меня выводит. Пред ним смириться должно нам. Кто применяться не умеет Своим пременчивым годам, Тот горесть их одну... 
Недавно, обольщен прелестным сновиденьем, В венце сияющем, царем я зрел себя; Мечталось, я любил тебя — И сердце билось наслажденьем. Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял. Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили? Но боги не всего теперь меня лишили: Я только — царство потерял. __________________ Вольный... 
Простите, верные дубравы! Прости, беспечный мир полей, И легкокрылые забавы Столь быстро улетевших дней! Прости, Тригорское, где радость Меня встречала столько раз! На то ль узнал я вашу сладость, Чтоб навсегда покинуть вас? От вас беру воспоминанье, А сердце оставляю вам. Быть может (сладкое мечтанье!), Я к... 